Не зря здесь летали фанерные птицы
Пионеры крымского неба
Провинциальный Коктебель, известный до 1923 года, пожалуй, лишь творческой интеллигенции, помог стать «окончательно авиационной» целой плеяде будущих видных деятелей авиации: для одних самодеятельных конструкторов планер явился первой ступенью к созданию самолета, для других — ступенью к высотам авиационной науки.
В Коктебеле начинали свой путь к самолету С.В. Ильюшин, А.С. Яковлев, О.К. Антонов. Коктебельскую «школу» прошли: Б.Ф.Болховитинов, В.М. Мяснищев, М.И. Гуревич, Р.Л. Бартини и другие известные авиаконструкторы.
В Коктебеле возникла мысль самому сконструировать настоящий планер у самого юного участника первых планерных испытаний, вчерашнего школьника Александра Яковлева. Через год он осуществил замысел и прибыл в Коктебель со своим планером. Построив еще один безмоторный аппарат, Яковлев начал создавать самолеты. Его самолеты взяли от планера совершенство форм и легкость конструкций. Это Як-3, лучший в мире серийный истребитель времен Второй мировой войны, семейство замечательных спортивных самолетов, изящные, компактные, с высокими летно-техническими данными реактивные пассажирские самолеты.
Генеральный конструктор Олег Константинович Антонов заинтересовался планеризмом в школьные годы под влиянием сообщений из Коктебеля о первых планерных испытаниях. В 1924 году он сам стал участником планерных испытаний вместе со своим безмоторным летательным аппаратом «Голубь». Ныне самолеты с маркой «Ан» знают во всем мире.
В Коктебеле с бесшумных хрупких планеров начал путь к космическим кораблям Сергей Павлович Королев. Как и другие энтузиасты безмоторной авиации, он испытывал свои планеры на горе Клементьева. Увлекшись проблемами реактивного движения, Королев не забывал Коктебель, по-прежнему был непременным участником слетов планеристов. В поисках наиболее рациональной схемы реактивного летательного аппарата молодой инженер Королев сделал много полетов на бесхвостых планерах Черановского.
В 1935 году Сергей Павлович испытал в Коктебеле свой новый планер СК-9, которому суждено было войти в историю авиации: после установки реактивного двигателя он стал первым ракетопланером. О.К. Антонов так сказал об этом историческом событии: Нам, планеристам, казалось чудовищным ставить на планер прожорливый реактивный двигатель, который был в состоянии работать всего секунды, сжигая при этом огромное количество топлива... Нужны были гений и целеустремленность Королева, чтобы различить в этом скромном начале космические дали будущего
.
Первый научный плод планерных испытаний 1923 года — на счету слушателя Академии воздушного флота В.С.Пышнова. Он обратил внимание на то обстоятельство, что при старте некоторые планеры, в том числе и его «Стриж», почему-то разворачивались, причем, этот самопроизвольный маневр пилотам не удавалось парировать отклонением руля направления в обратную сторону. Казалось, рули рассчитаны правильно. Да, правильно, но по нормам для самолета! У планера же меньшая скорость полета, поэтому площадь руля, рассчитанная «по-самолетному», оказалась недостаточной. Молодой исследователь вывел совершенно новый метод расчета рулей, который был проведен и найден правильным профессором В.П.Ветчинкиным. Продолжая исследования по управляемости летательных аппаратов, Пышнов пришел к теоретическому обоснованию штопора самолета.
Испытания множества планеров, построенных в разных уголках страны, отличающихся по назначению, аэродинамическим формам, конструкции, компоновке, приносили науке обильный и ценный материал, какой нельзя получить ни в одной лаборатории. В Коктебеле же имелась возможность ту или иную новаторскую идею в самолетостроении проверить на простом и дешевом летательном аппарате — планере.
Научно-исследовательская работа направлялась техническими комиссиями (или техкомами, как их называли в обиходе). Создаваемые первоначально лишь для проверки состояния прибывших в Коктебель планеров, техкомы со временем стали заниматься экспериментами, результаты которых были важны для большой авиации.
В 1932 году техкомом были проведены очень важные для авиации испытания. В то время в ряде стран случались катастрофы, причину которых долго понять не могли, так как самолеты разрушались почти мгновенно. Немногие оставшиеся в живых свидетельствовали, что перед разрушением появлялись прогрессирующие вибрации. Это явление назвали флаттером. Многие ученые бились над разгадкой тайны флаттера. На очередном слете планеристов техком решил экспериментом подтвердить расчеты стойкости летательных аппаратов против опаснейших вибраций. В ходе эксперимента допускалась вероятность разрушения планера в полете.
Опасный эксперимент, проведенный будущим летчиком-испытателем Сергеем Анохиным и закончившийся полным разрушением планера в воздухе, оправдал расчеты профессора В.П. Ветчинкина. Для Анохина эксперимент завершился благополучно: ему, опытному парашютисту, в миг разрушения планера удалось воспользоваться парашютом. Авиационная наука получила ценнейший экспериментальный материал. Смелый, до дерзости, полет Анохина получил отклик в авиационных кругах всего мира. В Коктебель пришла телеграмма из Америки: За любую цену покупаем кинопленку, фиксирующую этот неслыханный эксперимент
.
Таким образом, Коктебель и гора Клементьева для большой авиации был не только лабораторией конструкторского мастерства, но и научно-исследовательской базой.
Значит, не зря летали над горными склонами хрупкие фанерные птицы.